stalic в Старая мельница неподалеку от Франкфурта
Мне сказали:
- Там сегодня из пруда воду спускают, чтобы рыбу посчитать. Вы хотите посмотреть рыбу?
- А что за рыба? Конечно, хочу! Где это?
- На старой мельнице.
Кто из вас отказался бы посетить старую мельницу и посмотреть на рыбу? Я не из таких, я - любопытный!
Наверное, сюда въезжали телеги, груженные зерном.
Сама мельница когда-то работала на воде, спускающейся из этого канала в старое русло реки, расположенное немного пониже и правее.
Но со временем появились более современные мельницы, а водяные мельницы стали ни к чему и кому-то из потомков мельника пришла в голову замечательная идея - вырыть пруды между каналом и руслом реки и разводить в этих прудах рыбу.
Выглядит это вот так: вода из канала поступает в пруды по трубам и уходит через шлюзы на противоположной стороне в русло реки. Таким образом в прудах всегда чистая вода, а когда в этом возникает необходимость, воду можно спустить и брать рыбу хоть голыми руками.
Например, для того, чтобы взять у нее икру.
В этих прудах живет пять видов осетровых.
Продают и саму рыбу - так что, в Германии есть с чем поработать на мангале в смысле продуктов.
Из этих крокодилообразных может получиться знатный шашлык, особенно из севрюги.
А потом меня пригласили на чашечку кофе в дом.
Надо бы и мне сделать похожую табличку на моем доме.
А дом такой, что ах! с первого шага.
Смотрите, что на шкафу. Это же настоящее путешествие во времени!
Я люблю представлять воспоминания, фантазировать о том, чего не видел. Например, когда и при каких обстоятельствах мельник купил этот шкаф.
Наверное, заказывал столяру заранее, а потом тяжелый шкаф привезли на подводе с парой лошадей и шестеро грузчиков - не меньше - осторожно внесли его в дом, поставили и половицы скрипели под их могучими ногами, когда они прощались, кланялись и считали монеты в больших ладонях.
Взгляд пройдется по клеткам витража, да и остановится на фамильном гербе.
Кого и зачем сзывали эти колокола?
Меня провожала по дому Мари Амос - женщина с русскими корнями. Мари еще помнит некоторые русские слова и откуда-то знает песни "Очи черные" и "От зари, до зари" из болгарского к/ф конца 60-х.
Напевает она их таким низким и красивым голосом, что Далида и Аманда Лир стыдятся своих писклявых голосков.
Мари художница. Она говорит:
- Это еще не оконченная работа. А хотите посмотреть на другие мои картины?
И мы пошли в старый амбар и поднялись по широкой лестнице на третий этаж.
- Здесь моя мастерская, здесь хранятся картины.
И начала их показывать одну за одной.
Ухватить Мари объективом и заставить остановиться невозможно, она вся состоит из движения, как и ее картины.
Они движутся, поворачиваются, вращаются на месте, кувыркаются, живут, хохочут и грустят
Как и сама Мари.
Движение и пластика - это Мари.
Когда она разговаривает, она кружится, раскачивается и это гипнотизирует.
Если бы я не видел Мари, то я бы просто не понял этих картин.
Некоторые картины написаны одновременно в нескольких плоскостях. Птицы справа и слева написаны не на холсте, а не стекле поверх холста.
Проходишь мимо картины и вдруг они оживают.
Искорки в зрачке тоже написаны поверх холста, на стекле. Получается живой глаз.
А здесь несколько стекол и буквы, слова, предложения разбегаются из картины, кружат вокруг нее и опадают вниз, как листва с деревьев.
Вдруг картина с черепками гипсовой скульптуры, и это все тоже живое, движущееся.
Ноты опадают со старой тетради, оголяя стан и дробя музыку на разрозненные фрагменты, в лазоревом мареве летит опьяненная колдовским зельем женщина.
Картина рисует сама себя.
Мне надо было включить режим видео и снимать все это в движении, со звуком - я ошибку сделал, когда решил фотографировать.
Это часы можно фотографировать, они хоть и движутся, но их можно рассмотреть в статике, а с Мари этот номер не проходит.
- А это картина моего покойного мужа, - говорит Мари и начинает снимать упаковку.
- Не надо, оставьте, в другой раз посмотрю! - я переполнен впечатлениями.
И тут пришел Франц - нынешний супруг Мари и потомок того самого мельника.
Мы стали спускаться вниз по лестнице.
- А что за этой дверью?
- В этой комнате вещи моего отца. - ответил Франц.
Остановиться на пороге и пройти мимо я не смог. Без приглашения и разрешения ноги понесли меня в эту удивительную комнату. Франц остался на пороге и не стал мне рассказывать о вещах.
Да в этом и не было никакой нужды! Я оказался вне времени, между эпох, стран и границ, мне фантазии хватило, чтобы придумать историю каждому предмету и людям, которым они когда-то принадлежали.
Кто-то охотился.
Кого-то награждали кубком.
Кто-то брал леденцы и прикрывал крышку, чтобы не услышала мама.
Кто-то писал книги.
Кого-то манил театр.
Кого-то увлекло современное искусство.
Кто-то нащупал эротику даже в дереве.
Интересно, это шкаф всегда здесь стоял или его привезли?
Вандализм или арт?
И снова Мари,
приглашает в дом, поболтать еще немного.
Этажи, лестницы.
Комната с диванами.
- А это еще одна моя картина - лебединое озеро, балет, еще не окончена.
Ну правильно все - вот ведь оно, лебединое озеро - за окном.
И это такое окно, где даже увядающий цветок остается прекрасным до самого последнего момента...
...когда его вынесут за ворота старой мельницы и воды времени унесут его в светлую даль.
PS Не люблю, когда заочно ругают людей. Но у растяп из СУПа теперь КАТ не работает. Психованные ЖЖ-сты отфренживаются пачками. Побежать, догнать, что ли?